Оперативный эксперимент наиболее спорная форма из арсенала сыщиков всех силовых ведомств. Споры правоведов о его допустимости и законности в различных обстоятельствах длятся десятилетиями и в западных странах, и на просторах бывшего СССР. Причем до консенсуса сторонам научных диспутов, перетекающих в залы судебных заседаний, еще далеко.

По российскому закону об оперативно-розыскной деятельности оперативный эксперимент допускается только тогда, когда имеются сведения о признаках готовящегося или уже совершаемого длящегося преступления, кроме преступлений небольшой тяжести, а также о лицах, это преступление подготавливающих, совершающих или совершивших.

Проведение оперативного эксперимента требуется, чтобы поставить под контроль и наблюдение правоохранительных органов уже начавшиеся преступные процессы - уже имеющее место посягательство на охраняемые уголовным законом частные или государственные интересы, как говорят юристы - объекты уголовно-правовой охраны. С необходимостью и законностью таких действий оперативного аппарата согласны все комментаторы.

Однако некоторые ученые и практики, обычно исключительно из числа лиц, носящих погоны, более широко толкуют понятие оперативного эксперимента. Они относят к нему комплекс действий оперативников по искусственному созданию лицу, заподозренному в подготовке или совершении преступления, условий, при которых он имеет выбор преступного либо непреступного поведения.

"Поясню на бытовом примере, - говорит автор статьи на эту тему в "Российской газете" от 21.01.2011 почетный адвокат России Алексей Анатольевич Куприянов, авторитетный московский правовед, - Некто постоянно нарушает правила дорожного движения - переходит улицу на красный сигнал светофора. Об этом становится известно милиции. Они неделю ходят за этим молодым человеком, а он, как назло, ничего не нарушает, так как ему все время везет: на перекрестке перед ним сразу загорается "зеленый". Тогда сыщики планируют "оперативный эксперимент" - блокируют на перекрестке "зеленый" и минут десять постоянно горит "красный". "Ура! Пошел! Лови его, лови! Да, не того, их там сотня переходит, а этого - в дубленке".

Хотя для изобличения лица в административных правонарушениях оперативный эксперимент не предусмотрен, эта и иллюстрация весьма доходчиво показывает, о чем собственно идет речь.

Социальная несправедливость оперативного эксперимента, как такового, состоит в том, что проводится он обычно по распространенным, латентным преступлениям, например, для изобличения взяточника, лица злоупотребляющих полномочиями, или мелкого торговца наркотиками, но в силу объективной ограниченности сил оперативного аппарата "силки с приманкой" расставляют не на всех, а очень выборочно: обычно на ставших неугодными, либо в рамках корпоративных споров, или при переделе "теплых мест".

При оперативных экспериментах нередко забывают учесть здоровье гражданина, над которым экспериментируют, и сей "научный опыт" заканчивается для "кролика" больничной палатой, чем нарушается его конституционное право на охрану здоровья. Поэтому подобные эксперименты над заведомо больными людьми запрещены нашей конституцией и должны признаваться противозаконными.

Вместе с тем, нередки на наших дорогах "эксперименты", при которых возбуждаются уголовные дела на водителей, привычно предлагающих сотрудникам ДПС взятки за отказ от составления протокола административного правонарушения. Теперь результаты таких экспериментов признаются судами незаконными, так как законом разрешено проводить эксперименты только против конкретного лица, о котором стало известно, что он совершает преступление, в данном случае - дает взятки "гаишникам", а не в отношении первого попавшегося в ходе "операции" водителя.

Известно, что провокация преступления запрещена. Явно незаконным будет "эксперимент" по вручению, что называется "с порога" взятки лицу, которое ее не просил, тем более без его явного согласия. "Я тут тебе принес миллион, дай мне разрешение" - это явная провокация.

А сколько тут может быть различных нюансов? Просил - не просил. Не просил, а намекал, не намекал, а задерживал дело заявителя, дожидаясь, когда тот предложит денег. Даже когда речь идет не об эксперименте, а о реальной имевшей место на деле жизненной ситуации, и то судам сложно разобраться. Например, требующая решения проблема заявителя может оказаться "под сукном" не только потому, что чиновник хотел взятку, а когда у него других дел по горло.

Разграничить законный эксперимент с провокацией зачастую сложно, а иногда и объективно невозможно. При нашем всеобщем обвинительном уклоне ошибки неизбежны.

Поэтому мировая практика идет по пути все более и более детальной регламентации проведения оперативных экспериментов, при одновременном сужении сферы их применения, вплоть до полного запрета.

Есть ведь и другие методы выявления преступлений. Анализ финансового состояния предприятий, принадлежащих подозреваемым лицам и их окружению, проверка деклараций о доходах, на что ориентируют сегодня правоохранителей руководители государства Д.Медведев и В.Путин, но оперативный эксперимент кажется многим силовикам проще. Проще - да, но всегда ли законно?